Тетрадь под №17 «12 июля 1943 года»: воспоминания участника Прохоровского танкового сражения

Когда закончилась Великая Отечественная война, солдаты, вернувшиеся в родные края, как правило, не делились своими воспоминаниями с родными и близкими. Во многих семьях тема войны была запретной. Потому сегодня нам остается только гадать, с какими трудностями им пришлось столкнуться на своем пути, а о тех, кто не вернулся, информация и вовсе скудная.

Семье Семена Степановича Ракшаева в этом смысле повезло. В семейном архиве хранятся 30 школьных тетрадей рукописного текста, в которых Семен Степанович подробно описал события, происходившие с ним с 1941 по 1945 гг. Ветеран изложил на бумаге свой боевой путь для потомков. Тетрадь под №17 посвящена Прохоровскому танковому сражению.

В 1983 году, в год 40-летия Прохоровского танкового сражения, Семён Степанович приезжал на места былых боев, с собой в наш поселок он привозил дочь Наталью и пятилетнего внука Алексея (Шаляпиных).

Семён Степанович Ракшаев с внуком Алексеем

Семья посетила музей, который находился тогда по ул. Советской, 196 (рядом с редакцией газеты «Истоки»). В тот день Семен Степанович передал в фонды личное фото и воспоминания о событиях, происходивших на нашей земле 12 июля 1943 года.

Спустя 40 лет, в мае 2023 года, внук Семена Степановича – Алексей снова побывал на Прохоровской земле, но уже с группой бойцов СВО. Во время экскурсии попросил дать ему слово.

Та самая дедушкина Тетрадь под №17 хранилась в его телефоне. Он с гордостью читал воспоминания деда. Проходящие мимо люди останавливались, слушая. В этот момент чувствовалась преемственность поколений, как в известной песне: «Когда меня не станет – я буду петь голосами моих детей и голосами их детей. Нас просто меняют местами….». Семен Степанович говорил устами своего потомка, который также встал на защиту своей Родины.

Сегодня музей-заповедник «Прохоровское поле» впервые для своих читателей публикует воспоминания командира минометного расчета 2-й минометной роты 26-го гвардейского воздушно-десантного полка 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии 5-й гвардейской армии, сержанта Ракшаева о событиях всего одного дня 12 июля 1943 года.

«Наступила глубокая летняя ночь. Темноту озаряют отдельные вспышки артиллерийских выстрелов и разрывы снарядов и мин. Наступал день 12 июля 1943 года. Пришел Курдицкий из штаба полка. Ребята были подняты. Курдицкий объяснил поставленную задачу! Она состояла в следующем! Подойдут танки, и в 8 часов утра, после артподготовки, мы переходим в контрудар. Пехота движется за танками, полковые орудия и минометчики за пехотой с повозками, обеспечивая огнем. Движение в сторону деревни (название не помню), по левой стороне железной дороги. Коротко и ясно! Так ставится задача на войне. Как будешь выполнять, это уже дело твое...

...На Востоке загоралась утренняя заря. Мы знали и понимали, что наступающий день будет еще более тяжелым и суровым, чем прошедший. Многих, возможно, не будет в живых. Но о смерти как-то на фронте не думали. Каждый из нас знал, что он в любую секунду может быть убит, но не знал, где и когда. Прибежал связной из штаба полка! Он принес обращение Военного Совета Воронежского фронта. В нем говорилось, что 12 июля будем наносить контрудар. Враг силен! Против нас действуют танковый корпус СС. Танковые дивизии – адольф гитлер, мертвая голова, рейх. Все это должны сокрушить и уничтожить. Стойкость и крепость духа требовались от нас.

Командование фронтом уверено в том, что мы сделаем все для Победы. Как и всегда все эти обращения солдатами принимались, как напутствие партии и народа.

Рассветало! Батюшки, впереди в лощине 6-7 рядов наши танки. Влево посмотришь – танки, вправо – столько же танков, до самой Прохоровки – танки, танки. Позади танков в 300-400 метрах – самоходные артиллерийские орудия. Наступила какая-то, непривычная на фронте, тишина. Словно обе стороны взвешивали, ну кто кого побьет.

Точно не помню, кажется в 7.30 утра, нам из штаба батальона дали приказ, быть готовым к открытию огня. Сигнал – залп катюш. Курдицкий доложил о готовности. И вот, словно натянутая струна лопнула с треском. Заиграли Катюши. Словно громадный молот ударили пушки всех калибров. Застонала земля. Мы также открыли беглый огонь. Над полем сражения появились сотни наших и немецких самолетов. Сражение разыгралось на земле и в воздухе. Вой, трескотня в воздухе. Падают бомбы, куски от самолетов, снаряды и мины. Кто кого сильнее бьет, трудно понять.

Наши танки рванули вперед. Эшелон за эшелоном. За ними двинулись мы минометчики, противотанковые орудия, зенитные установки. Танки миновали наш передний край. Поднялись наши стрелковые роты. Вся эта масса движется за танками. Подошли к балке, которая приблизительно 1,5-2 км от Прохоровки. Передний край гитлеровцев находился за балкой. Гитлеровцы побежали. Танки и шедшие за ними орудия и минометы открыли ураганный огонь. Позади нас с ходу лупят самоходки. За балкой – овсяное поле. Наши танки перешли балку и достигли этого поля. Навстречу из посадки и оврага стали выползать «тигры» и средние танки. Гитлеровцы открыли артиллерийский и минометный огонь. Танки перемешались. Вышла сила на силу! Сталь на сталь! Мир социализма на мир капитализма.

Мы минометчики достигли берега балки, под огнем установили минометы и, невзирая на взрывы, открыли огонь. Стрелковые роты залегли в балке. Огонь усилился до того, что пришлось уйти в укрытие. Хорошо, что на кромке берега балки было множество окопов. Ракшаев, наводчик Земницкий, Шутов – только заскочили в окоп и нагнулись – мина (тяжелая) разорвалась в 15 см от края окопа. Старшину с повозками отправили назад в укрытие.

С берега оврага было видно, как наши танки и вражеские сблизились на расстояние прямого выстрела, туда устремились наши самоходки, обогнав нас! И стали лупить наши и вражеские танки друг друга прямой наводкой. Так произошло первое в истории Отечественной войны величайшее встречное танковое сражение! Снаряды, болванки рикошетом долетали до нас, мы же находились от этого поля в 300-400 метрах. Долетали до нас и куски брони. У нас убило двух лошадей, ездового тяжело ранило. Напряжение боя нарастало с каждой минутой! Грохот орудий, бомбовые удары, скрежет металла, лязг гусениц заглушали все. Уже не стало от дыма и гари видно, что творится впереди и в воздухе! Телефонную связь держать с КП батальона было не возможно. Был убит один наш телефонист, помню хорошо, звать его Алеша. Их у нас осталось четверо. Курдицкий решил, связь держать двумя связными. КП батальона находился в 300 метрах от нас. С Курдицким заметили, что правее нас в 20-30 метрах готовые, более глубокие, окопы. В тот же миг перетащили минометы и мины. Минометы установили. Есть, где людям укрыться. Здесь скажут! Что так молниеносно все делалось? Минометы перетащили и огонь вели! Да на фронте все делали быстро, инстинкт самосохранения заставлял даже зимой, малой лопаткой, пробить мерзлую землю и в течение 8-10 минут вырыть окоп во весь рост. Перетащили минометы вовремя! По берегу балки прошел шквал огня. Мы вскочили в окопы. Замечу, какой снаряд или мина летит на тебя, ты не услышишь ни шуршанья, ни воя, почувствуешь только мгновенное давление воздуха. Нагнулись с Курдицким, почувствовав давление, и обратно вовремя! От края нашего окопа в 35-40 см разорвалась миномётная мина. Да, вновь повезло, но не только нам и другим ребятам. Гитлеровцы так точно лупили по этим окопам, наверно заранее они были пристреляны. Стали окапывать минометы и соединять окопы ходами сообщений. Ведем периодически огонь в глубину обороны противника. Наступило какое-то безразличие, как можно выразиться, экстаз всему, что происходит, все горит, все грохочет, все в пыли и в копоти, не узнать друг друга.

Прибежал наш связной Иванов из КП батальона. Он, словно забронированный, бегать под таким огнем, не просто уцелеть. Сообщил, что наши стрелковые роты за балкой заняли немецкие окопы. Он же сообщил, левее нас наши танки разгромили танковую дивизию рейх. Сообщил – что правее железной дороги наш 3-ий батальон ведет бой. Танки также лупят друг друга в упор и тараном. Жуткая картина, не опишешь. Как в Сталинграде. Но здесь нам веселей, ведь впереди сотни танков, а в воздухе сотни самолетов. В Сталинграде во время оборонительных боев мы этого не имели. Чувствовалось, в воздухе тоже наша берет. Над полем боя господствовали советские самолеты. Они появлялись большими партиями. Штурмовики ИЛы и бомбардировщики Пе-2 летали в тыл к фрицам, видимо подавляли артиллерию гитлеровцев. Заметно стало! Огонь артиллерии фрицев стал слабеть.

Прибежал второй связной от командира батальона. Он сообщил, что гитлеровцы вводят в бой второй эшелон танков и пехоты. Да мы сами видим, как из посадки стали вновь выползать танки. Комбат приказал мин не жалеть. Танки и фрицев накрыли артиллерийским и минометным огнем. Мимо нас прошли наши танки, они устремились вперед на помощь на овсяное поле. Снова мимо наших ушей стали лететь болванки и пули, выпущенные из танков. (Болванками мы называли немецкие противотанковые снаряды с донным взрывателем). Бой разгорелся с новой силой. Казалось, день тянется бесконечно. У нас были убиты 3 солдата и командир четвертого расчета – сержант (фамилии не помню). Многие были ранены. День клонился к вечеру. Солнце на закате. Все атаки фрицев были отбиты. В Прохоровке виднелись пожары. В какой мере пострадал поселок, я не знаю, так как продвинулись немного вперед. Но видимо, здорово досталось.

Наконец стемнело, бой утих – только гарь и смрад не проходили – трудно было дышать. Привезли ужин, но есть не хотелось. Хотелось спать. Был приказ Высшего командования – убитых хоронить в центре сел и городов. Ясно, складывалась иной раз обстановка, что не позволяла выполнить это указание. Но старались ребят похоронить с честью.

12 июля 1943 года мы продвинулись на 2-3 км. Минометчикам было дано указание, подтянуться ближе к пехоте. Проходя по овсяному полю мы увидели! Груды металла! Овсяное поле превратилось в пашню! Всюду воронки от снарядов и бомб. Подбитые и обгорелые танки, трупы. Но бросилось в глаза, где подбит один наш танк! Там подбиты два фрицевских! Где наших три, там фрицевских четыре. Мы окопались за посадкой. Старшина привез мины, и мы крепко уснули. Так прошел еще один день – Великой Отечественной войны. Что будет завтра, никто об этом не думал.

Ребята с честью выдержали это жестокое, суровое испытание. Мы пехотинцы отдаем глубокую признательность героям – танкистам. Молодцы ребята! То, что написано мною про бой 12 июля 1943 года, осталось в моей памяти. Та картина сражения, местность, окопы, траншеи, пожары и сейчас перед глазами – словно все это происходило вчера. Так я был участником и очевидцем встречного танкового сражения – крупнейшего в истории Великой Отечественной войны под Прохоровкой». (Стиль, орфография и пунктуация оригинала сохранены).

Семен Степанович Ракшаев прошёл всю войну, от первого и до последнего дня. После освобождения нашей страны участвовал в боях за освобождение Европы (Молдавия, Румыния, Польша). Победу встретил в Германии. Был дважды ранен. Награждён множеством орденов и медалей.

Семён Степанович (в центре) с боевыми товарищами, г.Кельце, Польша,1945 г.

После войны долгие годы работал на заводе «Станкоагрегат» шлифовщиком и фрезеровщиком. Его не стало 15 июня 1998 года.

Ракшаев Семён Степанович

Благодаря воспоминаниям отважного минометчика мы сегодня из первых уст можем узнать, что происходило на Прохоровском поле летом 1943 года. Сколько храбрости, мужества и силы нужно было, чтобы преодолеть свой страх и идти вперёд под вражеским огнём! Мы обязаны помнить и рассказывать своим потомкам о Великой Отечественной войне, о подвигах солдат, которые смело шли навстречу смерти, сражаясь за Родину, во имя её победы, ради свободы и мира на Земле!

Специалист по просветительской работе Печёнкина Валерия